Глава 20

-Так вы, граф, издеваетесь надо мной? — Артур пытался контролировать свою ярость, хотя бы по причине того, что Мори был представителем древнего рода, и из-за присутствия Мерлина, старый друид вчера прочел королю очень нудную лекцию на тему того, что правитель должен быть дипломатом и не выказывать истинных мыслей своих. Только вот, как не выказывать истинных мыслей своих, если этот горделивый, амбициозный и наглый граф приходит перед твоей свадьбой и требует (не просит даже, не умоляет, а требует, словно имеет на это право), руки твоей сводной сестры.

-Вовсе не издеваюсь, мой король, — отозвался граф Уриен спокойно. Он стоял, скрестив руки на груди, не отводя взгляда от лица Артура, — я уже заявил на пиру по случаю приезда Морганы, что люблю ее. Вы же, насколько я помню, изъявили желание выдать сводную сестру за знатного мужа. Я — такой. Разве кто посмеет обвинить меня в том, что моя кровь неродовита?

Уриен с угрозой обвел залу, в которой притихшие в одном углу Кей и Гавейн синхронно замотали головами, а Кей еще и закачался из стороны в сторону, и в противоположную им сторону, на Мерлина, который смотрел себе под ноги, что-то обдумывая.

-Ты спишь со служанкой моей невесты! С этой… Леей, кажется, — Артур пытался сдержать бешенство, непонятное ему самому, — а клянешься, что любишь Моргану…

-Мы часто, мой король, делим ложе не с теми, кого любим! — Уриен ухмыльнулся, намекая на то, что он тоже свидетель обмана Морганы и ее мести Артуру.

Артура качнуло, он побледнел и испуганно обернулся на не понявших этой фразы Кея и Гавейна. Мерлин же взял инициативу в свои руки, подошел и тихо спросил:

-Значит вы, граф, правда любите герцогиню Корнуэл?

-Люблю, я сделаю все для ее счастья, — твердо ответил Уриен, переведя взгляд на друида, он понимал, что вести переговоры логичнее с ним.

Но Артур не дал им такой возможности:

-Политически, ваш союз выгоден, но ведь я не идиот!

Уриен и Мерлин переглянулись, пытаясь проследить причинно-следственную связь, но друид сдался первым:

-Артур, что ты имеешь в виду?

-Я знаю, что вы, граф, ненавидите меня! — Артур тряхнул головой и его голос так громыхнул по почти пустой зале, что Кей испуганно дернулся, перестав раскачиваться, и едва не слетел со скамьи, но Гавейн успел его придержать.

-Вы, — продолжал Артур, — ясно дали это понять в час, когда я вытащил меч! А еще, я видел, что вы появились со стороны земель де Горра, в битве при Кармелиде. Я умею слагать факты…

«Кто ж тебя, ублюдок, научил!» — с трудом удержался от комментария Уриен и кивнул:

-Я не скрываю того факта, что я привязан к принцу де Горру и могу называть его своим другом, своим господином, это так. Более того, он знает, что может полагаться на мою верность.

-И ты хочешь, чтобы я отдал Моргану за пса Мелеаганта? — осведомился Артур, с ненавистью глядя на Уриена, — она отдалится от меня! Она станет моим врагом. Моя же сестра!

-Артур, — Мерлин осторожно кашлянул, обращая на себя внимание, — кхм…если у нее родится сын вдали от Камелота, он не станет претендовать на престол так явно и…

-Это мой сын, Мерлин! — Артур ударил кулаком по столу, забывшись. Кей нервно икнул и поперхнулся. Гавейн, не вовремя отпивший из своего кубка, закашлялся.

-То есть, — король с неудовольствием вспомнил, что не один в зале, — я хочу сказать, что все жители Камелота — мои дети, король — это отец для…

-Для кого-то и в прямом смысле, — не удержался Уриен. — Прекратите, Артур! Все поймут. Вы тянете зря. Гавейн и Кей вам верные люди, они станут молчать, я тоже…за Мерлина не знаю, он интриган хуже Морганы.

-Я еще здесь! — обиженно напомнил Мерлин.

-Молчите лучше, — не испугался Уриен, — за одно только то, что вы сотворили с семьей моей Морганы, я могу вас убить. И поверьте, однажды я приду спросить с вас за нее. Я буду ей защитником и…

-Моей Морганы! — рявкнул Артур и его лицо пошло опасной краснотой. — Не твоей, напыщенный ты индюк! Она моя сестра!

-И мать вашего сына, который станет бастардом, — кивнул граф Мори, — верно!

-Ура-а, я стану дядей! — радостно запрыгал Кей, видимо, пришедший все-таки в себя. Гавейн попытался его усадить и что-то зашипел ему на ухо.

-Я — друг Мелеаганта, но Мелеагант не сторонник гражданской войны! — продолжал увещевать Уриен, — он объединиться с вами, Артур, как только поймет, что вы — разумный король, а не…свинопас на престоле. Он хочет увидеть, что вы готовы к союзу и уступкам, что вы… он и отправил меня сюда, чтобы я просил руки Морганы у вас, чтобы он мог убедиться, что вы король!

Откуда пришла эта вдохновенная ложь, в которую Уриен сам почти поверил? Откуда взялась эта ясность в уме? Он никогда не был сторонником интриг, уставая от политических игрищ и состязаний в коварстве. Граф предпочитал меч, войну и битву, но сейчас, подсказывало ли ему любящее сердце верные речи, или же их вкладывал ему в уста сам дьявол — было неизвестно, но он вдохновенно лгал, как не лгал, наверное, никогда.

-Это может быть разумно! — заметил Мерлин. — Мелеагант и граф Уриен Мори не один раз проливали свою кровь и кровь своих солдат, чтобы защитить свои земли и земли Камелота от нашествий варваров и наемников.

-Политический союз легко скрепить браком, — поддержал граф, — прошу вас, я люблю Моргану, она будет моей женой, она родит мне детей. Что до вашего сына, король, я признаю его как своего, он не станет притязать на престол.

-Нет! — отрезал Артур, — граф, не заговаривайте больше об этом. Вы желаете своих целей, я — своих. Я не хочу, чтобы моя сестра водилась с таким наглым и подлым человеком, как вы! Вы, граф, используете женщин, используете связи и дружбу, пользуетесь дружбой Мелеаганта и моим расположением! Это низко для рыцаря…

-Зато высоко для дружбы, — не стал спорить Уриен, — мне тоже не по нутру многое, но я пойду и на большее, чтобы не опорочить своей преданности.

-Я ценю, — одобрил Артур, — Мерлин, твои речи тоже не лишены смысла, но я так решил и так будет — Моргана не пойдет замуж за графа Уриена. Я не пущу ее. Я не отдам ее такому человеку, как Уриен Мори, не потому что я презираю его, а потому что я слишком дорожу сестрой.

-Артур, если позволишь…- Мерлин обернулся на графа, а затем попытался заговорить со своим воспитанником.

-Не позволю! — оборвал Артур, — этот вопрос считается закрытым. Вы, граф, мой гость и я рад вам, но я не отдам руку Морганы вашему дому.

-Тогда…- граф Мори нервно сглотнул стоящий в горле комок, — за кого вы отдаете ее? Вы ведь думали уже, король?

-Сэр Николас кажется мне наиболее приятной кандидатурой, — пожал плечами Артур, немного расслабляясь, — и Моргана к нему благоволит.

Мерлин мрачно закатил глаза, Гавейн попытался слиться со шторами, чтобы казаться незаметным, Кей жевал яблоко, громко чавкая, а Уриен осторожно осведомился, благодаря небеса…

-За мужеложца?

Артур выронил из рук свой кубок, сладковатое вино пролилось на столешницу, въедаясь… Кей захрустел яблоком активнее, как будто убегал от разговоров. Мерлин отступил на шаг от стола, Гавейн же выскочил к Артуру:

-Мой король, сэр Николас заслужил себе славу еще при Утере. Артур, он незаменим, да, мы находим это мерзким и отталкивающим, быть может, но он преданный советник и верный слуга, и…

-И мы сейчас не о нем, как о деятеле! — ласково заметил Уриен. — Артур, я задам только один вопрос.

-Какой? — мрачно осведомился Артур, растерянно оглядываясь вокруг, — что?

-Твоей сестре нужен лучший человек, а кто будет достоин ее?

-Тот, кто не станет надоедать мне в день моей же свадьбы! — рявкнул король, — прочь! Прочь, Уриен, прочь с глаз моих!

Уриен опустил голову, и вышел за дверь, оставляя почтенных гостей в зале.

-Вы ничего не слышали из этого разговора, — предупредил друид, глядя на Гавейна и Кея.

-Я ничего не слышал, — спокойно кивнул Гавейн, — не переживайте, я умею молчать.

-А я написал песню для короля! — радостно запрыгал Кей, Мерлин снова закатил глаза — на тайну рассчитывать не придется.

***

-Госпожа, вам так идет темно-зеленый цвет, он так хорошо оттеняет вашу бледность! — Марди, ненужная никому посреди празднования свадьбы короля и теперь уже, королевы, пыталась хоть как-то попасть в поле зрения высших кругов двора. Жаль, что цель для этого она избрала неудачную — облаченная в темно-зеленое бархатное платье Моргана, хоть и выглядела потрясающе, чего уж таиться! — не желала слышать возгласов служанки.

-Клянусь богами Авалона, если она еще раз выскажется за мое платье, я ее отравлю! — пообещала шепотом Моргана, принимая с кивком благодарности кубок из рук сэра Николаса.

-Но тебе правда идет, леди Моргана! — отозвался рыцарь, улыбаясь. — Треугольный вырез как бы говорит о твоей решительности, высокий воротник удлиняет шею, а…

-При-ду-шу, — одними губами прошептала Моргана и, заметив, что за свадебным столом, где восседали король и королева, на нее смотрит Артур, подняла свой кубок и прокричала:

-Долгой жизни королю! Долгой жизни королеве!

И сама отпила залпом большой глоток под радостные крики двора, сопроводивших послание Морганы.

Это было бы интересно и празднично за счет лент и музыкальных композиций, за счет ароматов и яркостей в костюмах, но…

Это было мрачно! Артур часто смотрел на Моргану, на Уриена, на Гвиневру — на всех вокруг с тенью странной задумчивости, он пытался изображать ликование, но выходило у него очень плохо, потому что стоило ему на минуту отвлечься — тень печали ложилась на его лицо. Что до королевы, та едва не плакала. У нее в глазах блестели невыплаканные слезы, она улыбалась, но таинственно и лунно, не Артуру, а чему-то почти безумному…

Уриен тоже едва походил на живого человека — его мрачность отравляло и Лею, которая, вопреки всему, как служанка и ближайшая помощница королевы, должна была создавать атмосферу всеобщего веселья и танцевала, танцевала, танцевала…

У нее болели ноги, от неудобной, новой, но не разношенной обуви, ныла спина от въевшихся крючков на платье, в глазах было сухо и пустынно, во рту пересыхало, а в голове шумела боль, куда более страшная, чем все остальное, потому что, то была боль медленного осознания…

Женщины видят взгляды тех, кого любят сами! Женщины чувствуют вздохи! Лея видела, что Гвиневра не любит уже Артура так, как прежде, но до Гвиневры ей почти не было дела, она видела взгляд Уриена и видела то, чего не замечал больше никто.

Ланселот прятался ото всех в углу, он не хотел даже, казалось, бросить случайного взгляда на кого-нибудь из служанок или танцовщиц, в то время, как его фигура привлекала к себе внимание молоденьких женщин.

Моргана колебалась недолго. Рассудив, со всей доступной ей здравостью, что Лее она не помощник, Гвиневра сама пусть разбирается, к Уриену и Артуру лучше не лезть, фея решила пойти к Ланселоту. Она предупредила сэра Николаса, что покидает его общество.

-Уже? — расстроился рыцарь, — что ж, я надеюсь на ваше возвращение.

Моргана очаровательно улыбнулась и заверила его, что вернется очень скоро, как бы ни складывались их отношения, рыцарь казался Моргане самым разумным персонажем двора Камелота и его трепетное дружеское — истинно-дружеское отношение к ней подкупало ее.

-Похороны в другом замке, — сообщила Моргана, переместившись за скамью к Ланселоту и спихнув чуть захмелевшего Персиваля локтем, чтобы сесть удобнее.

-Моргана! — пьяно обрадовался Персиваль, — красавица наша!

Рыцарь попытался обнять сводную сестру короля, за что получил очень вежливый пинок от нее же и капитулировал под стол.

-Я не знаю, как быть, Моргана, — сообщил Ланселот, — я полюбил ее.

-Полюбил, сражайся! — Моргана коснулась руки друга, — она твоя, если захочешь — я читаю в ее глазах это.

Ланселот покачал головой:

-Она не станет моей, а даже если станет, имею ли я на это право? Я лишь рыцарь…со вчерашнего дня, не больше. Воспитанник Озерной ведьмы, без титула, земли и имени! Что я могу дать ей? Лачугу и бесчестие? Она королева. Отныне — она жена короля Артура Пендрагона и все, что мне остается, это просто умереть однажды для нее…

-Или сразиться в бесчестии, — осторожно заметила фея, — мой план предусматривает кое-что, главное, не отступай от того, что я скажу. Выполняй мои указания и все будет замечательно.

-Не сомневайся во мне, — Ланселот отпил вина, — я твой друг, это не изменить. Я пойман в две ловушки, я загнан, как зверь, как…

-Кончай, — одними губами приказала Моргана, взглядом указав на подходившего к их столику короля Артура.

Артура слегка качало от выпитого вина, но, наверное, больше от волнения. Моргана выдержала почти минуту, прежде, чем изобразить то, что она заметила его, и подняться навстречу.

-Брат мой? — тоном, полным заботы, вопросила она, показывая всем своим видом, как рада его визиту, краем глаза Моргана заметила, как напрягся Уриен, как Лея перестала кружиться и остановилась у королевы, будто бы поправляя ей прическу…

-Прими, — Артур протянул ей золоченый кубок и взял ее руку своей грубой ладонью, сжал пальцы, повел ее — растерянную и непонимающую к своему столу, и, держа ее ладонь, взял второй рукой руку Гвиневры и вывел ее из-за стола, протянул кубок и ей. Сам, слегка покачиваясь, наполнил оба кубка вином из поданного ему кувшина.

-Вы обе моя семья, самые дорогие мне женщины, — Артур кивнул, скрепляя их, свободные от кубков руки, — выпейте это вино, чтобы ваша дружба не разрушилась, чтобы она соединилась…

-Всегда, пожалуйста, мой король, моя королева…- Моргана пригубила вино, но даже не разжала губ.

Гвиневра улыбнулась и отпила. Артур захлопал в ладоши, и веселье продолжалось, расцветало буйством, но Моргана чувствовала, что что-то не так, что король пытается что-то сделать, и никак не могла понять, что именно ее беспокоит…

***

В том, что Лея проинструктировала Гвиневру, как себя вести в первую ночь, Моргана не сомневалась. Судя по краснеющим щекам королевы к приближению окончания пиршества, она вспоминала слова своей служанки и волновалась не меньше. Моргана пыталась напиться, пыталась не замечать смущения королевы и не думать, что приносит ее юность и слабость в жертву своим интригам.

Моргана уже веселилась по разным точкам зала. Она успела поспорить с Мерлином, что сможет выпить кубок вина, не трогая его руками и, под улюлюканье нескольких рыцарей, выполнила это, захватив кубок ртом и залив в себя алкоголь самым радикальным методом. Мерлин похвалил, поаплодировал и пошел отбирать у кого-нибудь из музыкантов лютню. Он долго что-то пытался выводить и распеться, но кончилось все тем, что друид вдруг вопросил, почему у него в руках музыкальный инструмент, затем истребовал себе стакан крепкого фламандского вина и отрубился на половине бокала…

Моргана также успела рассказать несколько очень пошлых историй Персивалю и его компании, чем заслужила некоторое уважение от них (некоторые смущались дамы в совете и пытались вести себя прилично, а оказалось, что дама сама не прочь некоторых шуточек). Успела подбодрить Гвиневру, долго и пространно изъясняясь в том, что если Артур ее обидит — она его убьет. Артур, присутствующий при этом, мрачно отшучивался и тоже пил…

Уриен, наблюдая за этой картиной, не выдержал, и, не замечая возмущенного взгляда Леи, оттащил Моргану за талию в сторону, и хотел было увести ее из зала совсем, но уже Артур остановил его. Моргану, распевающую частушки, популярные у крестьян, отбили и вернули к празднованию, и она тут же ввязалась в какой-то спор с придворными дамами, пообещала Гавейну подраться с ним на мечах как-нибудь и вообще творила все, что приходило в ее буйную голову.

«Почему Уриен любит эту сумасшедшую?» — искренне пыталась понять Лея, наблюдая за тем, как проснувшийся Мерлин и Моргана пытаются устроить магическое представление, заставляя посуду танцевать прямо на столах и в руках людей. Кей начал прыгать между ними и пытался обнимать всех и каждого, и Моргана, видимо, под воздействием алкоголя, тоже обнимала юродивого…

Три или четыре раза она вспоминала, правда, и про Ланселота, который также мрачно сидел в углу и пил.

-Ну, ты совсем…- пьяно икнула она, и заметила, что голова Ланселота покоится на столешнице — рыцаря сморило. — Мать твою Озерную! Водяной, подъем!

Моргана пихнула Ланселота под ребра, но тот лишь пьяно простонал какое-то женское имя и отмахнулся от нее, между тем, Моргана, явно переоценив себя, запнулась об собственную ногу и едва не упала — кто-то придержал…

-Тебе пора спать, — мягко и тихо заметил этот кто-то. — Моргана, я провожу…

С трудом пробравшись сквозь хмель, Моргана опознала сэра Николаса и радостно содрала с него мантию, пытаясь вовлечь в танец…

В конце концов, когда на ногах остались немногие, пиршество было закончено и король с королевой, смущаясь друг друга и устоявших на ногах придворных, пошли, взявшись за руки, в уготовленные им покои.

-Скоро будут…артурята! — Моргана вцепилась ногтями в плечо Мерлина и захихикала. — Много-много артурят…

-Моргана, пора спать! — Уриен, чудом удержавшийся до конца пира, выскользнул из-под локтя Мерлина и попытался схватить строптивую фею, — пойдем!

Моргана в ответ только согнулась пополам — ее стошнило, фея все же умудрилась перепить.

-Господи, — Уриен выругался, — Марди! Марди приведи ее в порядок, пойдем спать, Моргана.

-Шел бы ты, Граф…- фея вытерла губы поднесенным полотенцем и прополоскала рот ивовой настойкой, — шел бы!

Она грозно ткнула его пальцем в грудь и прошла мимо, качаясь. Граф попытался ее поддержать, но она вывернулась, оставив часть своей накидки в его руках. Темно-зеленое платье скрылось в темноте залы, граф попытался было дернуться следом, но Лея выросла как из-под земли и прильнула к его груди, затормаживая его спуск в преисподнюю…

Оставалось сдаться, покориться. Уриен обнял Лею, но это было неживое объятие, неискреннее…

-Хорошая женщина! — прокомментировал Персиваль, падая на скамью к Ланселоту, — хоро…

Договорить он не успел — его сморил сон, и раскатистый храп рыцаря наполнил залу.

Тем временем Артур пытался справиться с крючками на платье Гвиневры. Его руки отчаянно тряслись, он нервничал едва ли меньше, чем она. Гвиневра же, преодолевая природную стыдливость и присущую ей неловкость в силу неопытности, сама расстегнула непослушный ряд, и платье освободило ее тело.

Артур сконфуженно провел по ее волосам, пытаясь быть ласковым, но он все больше и больше понимал один ужасающий факт — он совершенно не желал её! Никак. Ее тело — молодое, полное юного света, было слишком уж тонким, невинным и холодным на вид. Он вдруг понял, что не может, не хочет, и не будет касаться ее…

Не сегодня. Он не имеет права на это. Девчонке (Артур почему-то подумал о ней именно как о девчонке), следует напитаться жизнь, силой, окрепнуть. Артур попытался представить ее

беременной и вообще пришел в ужас, и любой шанс на разделение ложа с нею вдруг показался ему чудовищным.

Боже, на кой черт он женился на ней? Ее глаза полны хрустальных слез, ее нежное сердце трепещет в ожидании непривычной, неизведанной ласки, а он медлит, потому что неожиданно осознает, что благодарность и красота в одежде и горячая ночь под покровом спальни — это разные вещи. Ее же сломать можно случайно, обидеть, истерзать…

А Артур не сомневался, что ему захочется терзать — внутри его жгло, от желания поцелуев до крови и ненависти, которыми одаривала Моргана. Это было неправильно, думать о ней, своей сводной сестре, в таком ключе, это было грешно и подло, но еще подлее было издеваться над девчонкой, которую трясет, словно осиновый лист.

-Прости меня, — хрипло сказал Артур, скидывая свою мантию, и набрасывая ее на бледное тело девушки, — я не…стану. Не могу.

-Что? — ее лицо исказилось болью, непониманием, страхом. — Я толстая? Некрасивая? Артур!

-Нет, что ты! — Артур понял, как это выглядит со стороны, как грубо! — Просто я…устал сегодня. Я хочу спать.

-Ты можешь лечь спать здесь, — отозвалась Гвиневра, пытаясь овладеть голосом, — я…

-Я лучше пойду к себе, — мягко улыбнулся Артур, целуя ее со всей доступной ему нежностью, — ты очень красива, но я слишком пьян, я слишком устал, я…завтра, хорошо?

-Лея объяснила мне…как, — Гвиневра скинула со своих плеч мантию Артура, — прошу тебя, дай мне шанс, я…постараюсь. Я неопытная, но я научусь, обязательно!

Она пыталась обнять его за шею, поцеловать, а он уворачивался, все меньше и меньше пытаясь увернуться.

-Гвиневра, я…

Он не успел договорить, она прильнула к нему, пытаясь поцеловать, и поцеловала. Артур ответил на ее поцелуй, понимая, что должен, ведь в противном случае — заговорят о том, что невеста (ныне жена) испорчена, что Артур не сумел…

Король поддавался и понимал, что ему все сложнее удержать себя.

-Стой, — Артур отпрянул от Гвиневры, ему привиделось, что волосы его жены вдруг потемнели и превратились в волосы Морганы, но это было лишь видением, однако, Артур боялся, что Гвиневра может пострадать от его видений и дал себе слово, что будет нежен. — Не бойся, ладно?

Гвиневра закусила губу и с облегчением поняла, что все происходит так, как должно. Она отключила мысли, выполняя свой долг, не думая о том, что явилась, по сути, пленницей этого дня. В бледном свете луны ей показался взгляд Ланселота, но она и помыслить не могла, что Артур, прикрывающий глаза, во время прикосновения к ней, тоже не с нею…

Союз, как нарочно, проклятый…

Моргана выползла в коридор, ругая, громко и вслух Уриена, налетая на столбы и статуи, получая ссадины и синяки, но, словно не замечала бы она этого. Она не разбирала дороги ровно до тех пор, пока не увидела впереди два горящих желтых огонька…

-Кошка что ль? — сама с собой размышляла Моргана и взмахнула рукой, — пошла отсюда! и тут же ее руку перехватила другая рука — со спины, заламывая, лишая возможности сопротивляться, и множество рук — маленьких, с когтями, поползли по ее телу, хватаясь за платье, ноги и руки, а затем, все надавили на нее и рванули ее сквозь темноту, с тем, чтобы она едва не захлебнулась тьмой, и…

Выпала прямо под ноги Мелеаганту.

Сначала она увидела его сапоги, затем, медленно переведя взгляд, увидела расшитую серебром мантию, и, наконец, его лицо — усмехающееся, с горящим чем-то опасным взглядом.

-Ты что, маг? — обалдела Моргана, радуясь тому, что ее уже стошнило и больше не вырвет. Она явно находилась в башне Мелеаганта, но как это возможно, если она шла из зала Камелота? Нет, у Морганы были времена, когда она уходила не туда…

Но не в другой же замок, за несколько графств от другого!

-А Мерлин тебе еще этого не сказал? — Мелеагант усмехнулся и от усмешки по спине Морганы пробежали мурашки, — а мне казалось, что вы друзья! Он некоторое время, пока я был маленьким, пытался направить мой дар в сторону друидского мастерства, тая мои способности от отца, с моими тенями ты знакома?

Моргана заметила желтые глаза, дружелюбно мигающие из стены, увидела и бледную, как смерть, девушку, стоящую у кресла Мелеаганта с каким-то кувшином, узнала в ней Лилиан, замотала головой…

-Ты похитил меня…- Моргана дернулась, поднялась, огляделась.

-Лишь за тем, чтобы сказать, что ты не должна увлекаться слишком сильной дружелюбностью, — Мелеагант дружелюбно протянул ей руку, оправляя платье на фее, — только лишь для этого. Второй ошибки, второго твоего предательства я тебе не прощу…

Моргана не успела возразить, темнота уже поглощала ее, она падала и захлебывалась темнотой, но тоже недолго.

Моргана открыла глаза и уставилась в белизну потолка своих покоев в Камелоте. Стоял день.